selfmama blog

«У МЕНЯ ХВАТИЛО СИЛ ОПИРАТЬСЯ ТОЛЬКО НА СЕБЯ!»


Интервью с Людмилой Светловой
Беседу вела Анара Ахундова: журналист, писатель, радио ведущая. Мама сына
Людмила Светлова — актриса театра и кино, певица, автор — песенник, блогер, создатель юмористического проекта «Чудо-Люда», финалист шоу «Мастер смеха» и резидент «Шоу выходного дня» на канале СТС, мама двоих детей. О творчестве, карьере, детях, материнстве, декрете, кино, театре, соцсетях и о многом другом Людмила рассказывает в беседе с SelfMama.

— В одном из интервью Вы рассказывали, что уже с 4-х лет солировали на сцене и пели в хоре. Вы уже тогда знали, что хотите стать актрисой и певицей? Прочили ли Вам карьеру артиста?
— Моей маме стало рано очевидно, что я люблю петь, что я очень музыкальная, очень артистичная. И я всегда была активным ребенком — думаю, в том числе из-за этого нужно было как-то мою активность применять. Я все время пела, даже без хора, все время. Когда я что-то делала: играла, рисовала — то пела. Пела, пела, бесконечно. Пела — пела — пела, что в голову приходило. И отталкиваясь от этого, мама решила отдать меня в детский хор. Я не думаю, что тогда моя мама — и тем более я — вкладывала в это какую-то перспективу: «Вот, надо делать из дочки певицу». Такой не было задачи. И вообще задача эта мне кажется очень сомнительной.

И даже сейчас, имея достаточно талантливых детей и имея понимание того, что лично я могу помочь им в чем-то, ставить такую задачу я себе запрещаю, и мне даже не приходит это в голову. Более того, что касается детей и их участия в каких-то телевизионных программах, в конкурсах, в съемках или где-то еще, я лично против этого, честно. Как мама-артистка, которая знает все нюансы, которая часто снималась и с детьми в том числе и видела, как это все происходит и как это влияет на детей, когда еще психика не окрепшая — я против. Я отказываюсь от всех передач, куда зовут моих детей после каких-то очередных моих классных видео роликов с их участием. Нет, абсолютно, для меня это не приемлемо.

Я к чему это говорю? К тому, что тогда, в моем детстве, никому в голову не приходило делать из меня артистку, не был такой цели. Я просто пела и пела. Сначала в одном хоре. Потом мама отдала меня в хор имени Попова. А потом я даже пела в детском хоре при Большом театре. Это было сложно, потому что там было много репетиций, я не долго там пропела — сложно было со школой совмещать. Но все-таки такой опыт тоже есть: я была в Большом театре изнутри. Не так много было этих репетиций, но я помню очень хорошо, помню вот ощущение, когда ты бежишь внутри этого потрясающего, легендарного здания, по этим лестницам, заходишь и поешь, а потом у тебя спектакль и тебя пускают за кулисы посмотреть, как там все устроено — ну это просто с ума сойти! Даже один раз я по какому-то этажу прошла в цех, где готовят парики и костюмы — это сказка, конечно. Да, такой путь по хорам, скажем так, у меня был и мне это нравилось! Я не помню, чтобы это было из-под палки, это было удовольствие. Петь вообще всегда было удовольствием. И, скорее, все, что было потом, дальше, произошло потому что мама видела: мне это приятно, мне это нравится, у меня это получается. И, наверное, уже после этого стало как-то более или менее вырисовываться понимание, что можно попробовать в театральный пойти или начать заниматься вокалом с педагогом.
— В интервью перед выступлением в шоу «Мастер смеха» Вы говорили, что юмор пришел в Вашу жизнь во время декрета. То есть до того, как родились дети, Вы даже не думали, что будете серьезно заниматься этим жанром?
— Да, юмор в таком полноценном ключе пришел именно в момент, когда я стала делать свою Чудо-Люду в одной из соцсетей. И не только там: первый свой ролик я выложила везде. И все время параллельно выкладывала ролики везде. Просто там это пошло быстрее, чем где-либо, потому что там другая аудитория, другая платформа.

Когда я начала это делать, вот совершенно не занимаясь до того юмором никогда, я поняла, что во мне это всегда было, всю жизнь. Я всегда любила смешить. Я обожала, когда в компании мне удавалось так пошутить, что люди смеются. Я помню, когда я стала заниматься этим серьезно, когда юмора стало много, я начала вспоминать, что это было всегда. И я всегда мечтала играть в кино комедийные роли. И у меня есть в моей кино карьере несколько таких ролей. Например, в сериале «Дневник доктора Зайцевой» я играла Катю — подругу главной героини, острохарактерную роль, это просто одна из моих любимых ролей. И это как-раз та роль, которую люди чаще всего вспоминают, видя меня.

Но так как я еще и драматическая актриса хорошая, то я могу делать какой-то серьезный материал и «страдануть», как говорится, и поплакать и все такое. Но и в принципе внешность у меня не ярко выраженная такая «комическая», может быть поэтому никто никогда на каких-то кастингах не видел во мне этого. Хотя я чувствовала всегда, я знала, что дайте мне какую-то юмористическую историю я сделаю ее просто супер. Но, а в случае с Чудо-Людой как-то случайно все это родилось и да, до этого не было ничего такого, все было по-серьезному. Песни были серьезные, роли все были серьезные: и в кино, и в театре.

И вдруг неожиданно я открыла это и поняла, что во мне этого столько, то есть какие-то залежи просто, как полезных ископаемых. И поначалу эти песни, эти шутки, идеи — они вылетали из меня, как готовые пирожки. То есть я даже не думала над ними, просто как-будто я наткнулась на какую-то жилу, и она стала фонтанировать! Потому что давно все это там уже копилось и нужно было просто дверь эту открыть.
— И вот мы подходим к самому интересному: к моменту, когда «дверь открылась»! Вы выходите в декрет… В одном из интервью Вы говорили, что в Вашей сфере, если ты не звезда и никто не ждет на сцену сразу после декрета, то ты вылетаешь из профессии. С этой проблемой очень часто сталкиваются женщины и из других профессиональных сфер: вышла в декрет и тебя как специалиста уже серьезно не воспринимают. Как Вам кажется, что должно произойти в обществе, чтобы разрушить этот несправедливый стереотип?
— Я думаю, что дело не в обществе, а дело в самих женщинах. Дело в такой большой проблеме, что мы, большинство, не готовы к тому, что нас ждет, когда мы становимся матерями. Лично я выпала из обоймы, в первый декрет особенно, потому что мне даже не пришло в голову, что вообще-то можно этого и не делать. Особенно морально, особенно психологически. Я плохо помню вообще свой первый декрет: как-будто все в тумане, какое-то забытье, как-будто я сознательно поставила жизнь на паузу.

Но сейчас я вижу осознанных женщин — их не много, но они есть — которым удается не провалиться в это материнство окончательно, как в болото. Потому что есть материнство такое, где ты все-таки по-прежнему любишь себя, по-прежнему ты у себя на первом месте. И это здоровое, абсолютно нормальное состояние, когда ты у себя на первом месте, не смотря ни на что. Я вижу женщин, которые продолжают самореализовываться даже с маленьким ребенком. А уж простите, ребенок, который до трех — до четырех месяцев: вот ты покормила его, положила кульком, и он лежит. И женщине в первые несколько месяцев никто и ничто не мешает заниматься дома своими делами какими-то: учиться, работать и т. д.

Другой вопрос — что мы, многие, не в состоянии это делать, даже когда ребенок еще не ползет, и нам не нужно каждый шаг его контролировать и по большей части он спит. Ну согласитесь, в первый триместр мы все-равно в каком-то шоке находимся. Вот я лично за себя могу сказать, что я просто осознанно впала в это материнство и, повторю, даже в голову не приходило, что я могу — а наверное я могла бы — на тот же какой-то кино кастинг сходить или что-то еще сделать по своей профессии. Можно было бы и отбежать, и прибежать или, по крайней мере, где-то в голове не ставить на себе крест. Вообще не формулировать, что это некое выпадание. Кто-то может со мной не согласиться, сказать: «Ну как, ну по факту это так и есть!» Нет, это не так.

Я могу сказать, что у меня со вторым ребенком, с Аглаей, ситуация жизненная была такова, что не оказалось возможности с ней сидеть. Мне нужно было зарабатывать деньги и помогать моей семье. Были очень сложные времена. И когда моей дочке было две неделе — две недели! — я вышла на работу. То есть я поняла, что придется отложить идею того, что ребенок будет только на грудном вскармливании без смеси, потому что не было столько молока, чтобы сцеживать полную морозилку и уходить. Ну да, значит, в жизни моего ребенка появится раньше времени бабушка или я буду так стараться работать, что смогу нанять нянечку. Но мне нужно работать, у меня нет возможности сейчас взять паузу и пойти в декретный отпуск так называемый. И у меня получилось. Это было непросто, но у меня получилось. И через две недели после родов я начала работать: играть в спектакле, сниматься в кино. Ну так вышло! Может быть, через две недели после родов — это, конечно, крайность. И да, я разрывалась. Но внутренне я абсолютно не выпала ниоткуда. То есть ты выпадаешь, по большому счету, когда ты уже на сносях — и-то я знаю очень много женщин, которые даже с огромным животом активны, позитивны, социально адаптивны и т .д.

Приведу пример: вот сейчас, слава Богу, нет такой ситуации, что если я не буду работать, то все — детям не на что будет есть. Но даже если сейчас я рожу третьего ребенка, сто процентов — ну вот миллион процентов! — я не буду выпадать из процесса. Я буду брать с собой везде ребенка, я буду везде его кормить, я вообще ни на минуту не закисну дома с ребенком. Я буду максимально живая, максимально активная и буду продолжать жить мою жизнь такую, какой она была до этого и делать все, чтобы было комфортно моему ребенку и мне в том числе, и я знаю точно, что это получится. Вот абсолютно точно.

Я думаю, что вопрос не в этом, а вопрос в том, что у нас как-будто есть такой стереотип, что ты должна в этом утонуть, ты должна в это нырнуть с головой и загнездиться там. Это не обязательно. Ребенку это не нужно. Мама такая ему не нужна. В смысле нет такого правила, что: «Мамочка, мне надо, чтобы ты сейчас абсолютно была вот тут, и мы были всегда дома, не были где-то еще с тобой». Люди с детьми путешествуют, люди детей берут с собой в какие-то места, люди нанимают нянечек. Я дозрела до того, чтобы у меня появилась няня с первым ребенком, с Тимофеем, когда ему было где-то года полтора — два. До того мне это даже в голову не приходило. Я положила себя на алтарь. Даже мама моя особо мне не помогала, потому что… ну я была дома, я не работала. Я могу сказать, что у этого есть негативные последствия, потому что твой мозг раскисает, ты потом очень долго собираешь себя по кускам, чтобы вообще вспомнить о том, что ты, кто ты, где твое ядро. Это очень сложно сделать. Эти последствия очень серьезные, они сказываются на твоей профессиональной деятельности. И не потому, что ты была в декрете и кто-то о тебе думает: «Ну ты, типа, отстала от жизни!» Нет, ты действительно от нее отстаешь, хотя у тебя есть все возможности даже дома поддерживать свой профессионализм, даже улучшать его. Но твой мозг скисает, если ты проваливаешься слишком надолго туда. То есть я за разумный декрет, я за то, чтобы не терять себя в этом декрете. Потому что многие теряют и не находят больше никогда. То есть женщины пропадают там и их личностная история прекращается. И получается, что возникает история твоего ребенка и жизнь твоего ребенка, которой ты живешь. Своей жизнью ты больше не живешь. На эту тему я могу говорить, наверное, часами. Общество не виновато. Виноваты мы и наша неосознанность, наша незрелость и наши стереотипы: «Декрет — это про то, чтобы поставить на себе крест».
— Вы писали на своей страничке в Facebook, что песня «Счастливая мать двоих детей» (2017 года), которая принесла Вам большой успех, появилась после тяжелого периода в Вашей жизни. Как Вам кажется, если бы этого тяжелого периода не было, Чудо-Люда бы не родилась?
— Иногда, чтобы случился какой-то качественный скачок, к огромному сожалению, нам нужен стресс. Нам нужна ситуация, которая нас вынудит сделать такой шаг, который бы мы раньше никогда в жизни не сделали. Я думаю, что в моем случае, это была такая хорошая встряска и мне она была необходима. Необходимо было спасти себя, вылезти из ямы, необходимо было протянуть себе руку помощи, активировать в себе то, что спало до этого очень многие годы.

Есть такой термин «точка бифуркации» — это момент, когда ты четко понимаешь, что как было ты больше не хочешь. Не вообще вот эти все мысли, что я хочу перемен, а точка! Единая концентрированная точка. Я очень хорошо помню эту точку. Удивительное дело, что у многих людей такая точка есть, у тех, кто меняет свою жизнь. И если каждый подумает, у кого были перемены, кто брал свою жизнь в свои руки, кто делал невозможное, новое, смелое, рискованное — они все очень хорошо помнят это: эту точку, этот момент. Обычно ты вспоминаешь даже мельчайшие детали: какой был свет, какой была обивка дивана, что ты до этого ела, как падала прядь волос тебе на лицо. Я тоже очень хорошо помню мою точку бифуркации. Это момент, когда ты настолько осознанно, глубоко понимаешь, что все! Больше как было не хочу! И в этот момент — вот в этот самый момент! — ты круто меняешь свою жизнь, приняв решение. Оно принимается в этот момент раз и навсегда. Помню, тогда я поговорила по телефону с моей подругой и обсудила, что: «Господи, какой кошмар делают люди, творческие актеры, в социальных сетях! Какие они снимают дурацкие сериалы „на коленке“ просто бездарно. Да я бы сняла в тысячу раз лучше» и т. д. Мы с ней поговорили, я положила трубку, и в этот момент что-то случилось со мной… Я взяла гитару и написала ту самую песню («Счастливую мать двоих детей»). Вообще родилась идея это попробовать. Случилось бы это, если бы не было так плохо? Возможно, нет. Мне не хочется так думать, я не приверженец теории о том, что «страдания нам даны для того, чтобы…». «А вот видишь, как здорово! Тебе было так плохо, ты была в отчаянии, значит это было не зря! Возможно, это все было тебе испытанием, дорогая моя, чтобы ты стала этим человеком, чтобы такой-то был у тебя успех, чтобы ты себя раскрыла». Не знаю. Было очень тяжело. Но когда я в таком контексте начинаю рассуждать, то думаю, что — нет, на фиг! Я бы все отдала, чтобы не испытывать того, что я испытывала тогда и не быть в таком отчаянии — никому на свете не желаю этого. Я пытаюсь благодарить этот период. Честно сказать, я работаю над этим с психологом и уже почти отпустила — уже сколько лет прошло… И в целом, действительно, чему-то я благодарна. Но это, конечно, крайний случай. Хорошо бы, чтобы такие качественные скачки происходили без каких-то негативных моментов. Но очень часто это именно супер-стрессовые ситуации, которые тебя заставляют и выбора даже нет. Ну есть выбор: либо ты погибаешь, либо ты выживаешь. То есть у меня была примерно такая история. И да, во многом, успех был таким ярким из-за того, что было так плохо. То есть «плюс» получился такой же яркий как и «минус».

К слову, сейчас — а я всегда очень чувствую, когда мне нужны перемены, когда мне нужно вырасти и пойти дальше — я сейчас очень четко осознаю, что если я самостоятельно, без подобной стрессовой ситуации совершу какое-то усилие над собой и сделаю качественный level up, то у меня получится. Я в это верю очень. Я верю в то, что есть энергия Вселенной, я знаю, что есть определенные законы. И что если ты сама чего-то не делаешь, то с тобой это сделают. Только это будет очень болезненно. Вот я не хочу расти через болезненные какие-то испытания. И поэтому я это предвосхищаю, понимаете, да? Я предвосхищаю что-то, что может случиться в жизни. И я все-таки решусь и пойду дальше и выйду за рамки. Потому что тогда я вышла за рамки. Но это не конец, у меня вся жизнь впереди. И каждые, условно, три года тебе нужно выходить за эти рамки. Иначе тебя за эти рамки выведут, либо ты останешься там навсегда. И поэтому сейчас я не допускаю такого.

Я вижу четко, когда у меня начинается буксировка, когда я стою на месте, когда явно не расту, когда явно я уже достигла максимума: мне все комфортно, понятно, все неинтересно. Я это четко отслеживаю и действую самостоятельно без пинка под зад, без какого-то болезненного опыта, без событий каких-то, которые могут меня заставить сказать: «Я могу, я сейчас порву!» Я рву и без этого. И вот это тоже очень важный момент. Потому что, я думаю, каждый из нас знает моменты, когда хорошо бы уже пойти дальше, но мы не идем, потому что там неизвестно, там страшно, там рискованно и т. д. Если мы нужны нашей Вселенной, то нас поместят в такую ситуацию стрессовую, что после этого у нас не будет выбора, мы по-любому наверное вырастем после этого и скажем: «Ну теперь я вообще, я просто монстр!» Вот я уже этим монстром становлюсь без этих всех ситуаций. Предвосхищая эти моменты и просто идя вперед и делая такие скачки.

Вот сейчас, в данный период жизни, у меня происходит такой же скачок и, в целом, мне кажется, я его достаточно аккуратно предугадала, плюс пандемия тоже дала мыслям какой-то такой толчок правильным. Но очень важно делать это самостоятельно. И это можно делать. Если ты элементарно анализируешь свою жизнь, то эти скачки можно делать без стресса.
— В одном из интервью Вы рассказывали, что не ожидали такого успеха от Чудо-Люды! В Интернете есть и другие мамы, которые снимают юмористические ролики. Как Вы считаете, в чем секрет Вашего успеха? Как удалось пробиться в условиях огромной конкуренции?
— Я думаю, успех в том, что я говорила и говорю всегда о том, что меня волнует. Я не пытаюсь быть конъюнктурщицей, подстраиваться под то, что сейчас какая-то тема хорошо пойдет — она то, что надо. Если мне искренне есть, что сказать на актуальную тему, и я чувствую в этом потребность внутри себя, тогда я снимаю, пишу об этом пост, говорю об этом. Но специально, если я вообще ничего не испытываю к этой теме, я не буду ничего делать никогда, потому что это бессмысленно, это не зайдет. Люди это чувствуют даже сквозь телефоны, сквозь экраны своих смартфонов. Они ощущают, когда тема не твоя, когда она искренне тебя не волнует.

Поэтому успех, наверное, был в том, что я пела о своей боли. И это про каждый мой ролик, каждый. Я даже мужу говорю: «Если ты хочешь узнать, что со мной, посмотри мои ролики». Условно, пошли мои дети в детский сад, у меня некие эмоции с этим связаны, я тут же их выплескиваю, я не держу в себе переживания, страхи и т. д. Я это трансформирую в юмор. Таким образом я переживаю и отрабатываю эмоции, и они не остаются во мне. Я отрабатываю все: у меня уходит страх, уходит боль, уходит все. Ну то есть все ситуации — плюс-минус, которые у меня описаны, это в основном то, что я чувствую. Или какие-то моменты с отношением мужчин к женщинам, которые дома сидят или которые работают — значит что-то где-то я услышала, увидела, не обязательно это в моей семье произошло, но это меня задело, и я об этом сказала. И я так сказала только потому что это реально меня задело, и это так сработало именно потому, что это искренне меня задело, и люди это почувствовали. Вот и все. Я думаю, успех только в этом.

И по большому счету, если каждый человек, начинающий действовать в социальных сетях, будет рассуждать именно таким образом, то его ждет неминуемый успех среди тех людей, которые примерно думают в этом же ключе.
— Темы, которые Вы затрагиваете в своем творчестве, на самом деле очень сложные. К примеру, песня о маме, которая к приходу гостей убрала дом, приготовила еду, умыла и одела детей, а сама… Или про маму, которая приехала на море «отдыхать», а на самом деле совсем не отдыхает. Или про то, как проходит выходной у мамы. И так далее. Как Вы только что сказали, в основном, Вы берете эти сюжеты из своей жизни. Откуда у Вас ресурс посмеяться над проблемой, когда, порой, хочется плакать?
— Как я уже говорила, это супер проработка таких вот вопросов. То есть блог меня спасает, блог — это моя терапия. Это способ справляться с проблемами, которые у меня есть. Ты берешь эту проблему, и ты над ней смеешься, и тебе становится сразу легче. Господи! Особенно, когда читаешь комментарии, что у всех так. И все поплакали и посмеялись одновременно, и всем стало легче от этого. Оно работает таким образом. И поэтому, в каком-то смысле, я эгоист, который просто своим блогом лечит себя, помогает себе справиться со стрессом, помогает пережить боль, разочарование, страх, уныние, неуверенность в себе. То есть просто, когда ты об этом говоришь: «Ребята, у меня вот так. И мне больно очень. Или там — неприятно. Или я устала, я не хочу так больше». Ты делишься этим, но не просто ноешь. Потому что ну… вообще я ныть не люблю. Вот, наверное, еще в этом дело. Вот правда, я не люблю жаловаться, я никогда никому не жаловалась. У любого моего друга спросите, у мамы спросите — никогда никому не жалуюсь. Это какая-то бессмысленная штука. Хотя мой психолог говорит мне, что нужно обязательно делиться — это не значит жаловаться, это значит разделить что-то и тебе станет легче. А я не люблю это. И я сейчас это трансформирую. Я делюсь с одной стороны, а с другой стороны — я не гружу людей этим. Наоборот, я разгружаю. Я это вывожу на общее обсуждение, но я над этим смеюсь. Эффект получается тот же самый, по сути, даже если я заложила часть какого-то негатива, но это не выглядит как негатив.

Я об этом спела, я об этом рассказала, мне стало легче и кому-то стало легче. И я думаю, что это просто мой способ бороться со стрессом. Мне он кажется очень действенным, и я рекомендую его всем людям. Не то, чтобы снимать ролики. Но пытаться, говоря о том, что болит, искренне найти, над чем посмеяться. Надо всем можно посмеяться: и над не спящей мамой, когда ты сама не спящая мама, и ты сама понимаешь насколько это, конечно, тяжело — ты как зомби. Я всегда — даже еще не будучи в декрете, не будучи блогером, еще не снимая ролики — всегда старалась как-то на ситуацию взглянуть с улыбкой. Потому что ничего не поделаешь! Да, ты родила ребенка, ну да, это не просто, да-да-да. Ну какие у нас варианты есть: впасть в депрессию? А есть вариант поржать над тем, что ты не мыла голову неделю и на кого ты похожа… И потом ты посмеялась такая и ладно, думаешь, пойду помою голову. (Смеется.)
— А Вы знаете, что Ваш юмор, он и для многих мам как терапия? Что Вы на полном серьезе помогаете многим женщинам пережить ту или иную проблему.
— Мне радостно от того, что, действительно, женщинам становится легче. Это очень здорово. Но изначально, как я уже говорила, это моя терапия. Терапия для меня. И первый ролик был терапией для меня: потому что я была замученной мамой двоих детей. И я забила на себя, я махнула на себя рукой, и я рассказала об этом. И от этого оно так срезонировало. Но изначально я лечила себя и продолжаю терапию для себя. А люди — свидетели этой терапии — к этому присоединяются, и эта терапия их тоже совершенно щедро лечит.

Но у меня не было никогда мысли, что я сейчас делаю ролик и буду осознанно кого-то лечить… Всегда я помогаю себе первой. Надень кислородную маску на себя сначала. Вот я надеваю на себя эту маску и получается, я надеваю ее на кого-то еще. И мне кажется, это классно!
— Вы поете о том, о чем многие женщины до сих пор молчат. Но помимо благодарности получаете и критику в свой адрес… Критику в ключе: «Да как можно так выставлять материнство?» Как справляетесь с этим неприятным фактом?
— Слушайте, ну в основном, это критика людей без чувства юмора, людей без самоиронии, это критика женщин, о которых я уже говорила — которые утонули в этом болоте. Потому что любой водоем, за которым ты не ухаживаешь, он рано или поздно становится болотом. И я считаю, что в ситуации, когда женщина абсолютно ныряет в это, у нее сквашивается мозг — а действительно, что-то с мозгом происходит, когда нет интересов. Ведь можно же быть дома и быть домохозяйкой, я не против этого выступаю! Я выступаю против сквашенных мозгов, я выступаю против кур — может это жестко будет — но я выступаю против этого. Я не говорю, что ты не можешь быть домохозяйкой, да есть такие домохозяйки, слушайте! Многодетные мамы шестерых детей, на которых смотришь и думаешь — ну это супер-человек! У которого есть свои интересы, который красивый, который спортивный, который идет в саморазвитие, в самореализацию, который, да, занимается домом, детьми, но он настолько самодостаточен и он жив и у него яркий светлый ум и этот человек себя осознает в отдельности от коллектива своей семьи, своих шестерых детей, который знает себе цену.

А бывают женщины, которых вообще больше нет… И вот именно эти женщины, скорее всего, пишут такие комментарии. Потому что любая другая, у которой осталось еще что-то, она помнит себя еще без этого всего, она помнит ядро, с которым она пришла на эту Землю и с которым она уйдет, без своих детей уйдет, одна, понимаете? И эти женщины, они могут посмеяться, потому что именно это возвращает их в то, что «я есть», я отдельный индивидуум, уникальный человек, я не «мать», я Катя Петрова, девочка со своим путем. Да, я вышла замуж и родила детей, но я продолжаю идти своим путем, даже если я выбираю быть домохозяйкой — это мой путь. Но все-равно в моей жизни присутствуют интересы, присутствует любовь к себе, присутствует самоуважение, присутствует развитие. Потому что без развития мозг склеивается, когда мы только занимаемся развитием наших детей, а сами не развиваемся. Это настолько частая история, это конец.

И поэтому я и говорю, что материнство на уровне, условно, когда ты с ребеночком выбираешь до года сидеть дома или, по понятным причинам, ты включена, ты такая квочка — ну я тоже такой была — это нормально, это еще не болото. А когда дальше это продолжается… Этих женщин прямо видно. Видно женщин, махнувших на себя рукой, не живущих своими интересами, живущих только детьми и все. Их больше не существует. Они стертые. Как-будто ластиком стерли ей лицо, стерли ей личность. Я вот против этого. Конечно, каждый сам выбирает, как прожить свою жизнь. Но я считаю, что женщина — это сверх-существо, которое опережает во многих вещах мужчин. И если бы не эта история с кастрюлями и подгузниками, я не знаю, чего бы мы достигли в этом Мире глобально. Если бы мы не сквашивались в этом болоте. Если бы мы продолжали идти с ребенком под мышкой. И поэтому я спокойно отношусь к тому, что такие люди пишут, они безобидные. Я даже не считаю, что им нужно что-то ответить, бессмысленно им отвечать.

Я знаю, что мои девчонки, которые на моей волне, они через юмор возвращаются к себе, они через юмор продолжают дело и продолжают достигать своей мечты. А кто говорит вот так… Так говорят «я-же-матери». Пускай говорят, здесь уж ничего не поделаешь, это их выбор.
— Как семья относится к Вашему творчеству сейчас? Вы рассказывали, что тогда, в 2017 году, когда Вы только начинали, близкие Вас не поддержали…
— Сейчас, конечно, меня очень поддерживает моя семья. И я могу понять их! Могу понять, почему не было такой слепой поддержки, когда я начинала. Вернее, мне бы конечно, хотелось, чтобы меня поддержали. Но с другой стороны, я искренне их понимаю — потому что это было очень странно… И четыре года назад, конечно, это было каким-то неизведанным полем. Сейчас уже понятно, что такое блогер. Уже многие об этом знают, даже не интересуясь соцсетями. Потому что уже везде: в новостях, на сайтах — пишут о том, что блогеры зарабатывают деньги, что это настоящая профессия без дураков.

Если бы я начинала сейчас, было бы больше понимания, что это такое и куда это все ведет. А тогда это была очень странная какая-то штука. Поэтому я не сержусь. И я очень благодарна себе, что у меня хватило сил опираться только на себя в тот момент, а я тогда опиралась только на себя. К выходу «Мамы двоих детей» у меня уже было снято восемь роликов — открою вам тайну. Это был тест. Я, будучи профессиональной актрисой, профессиональным человеком, который много снимался в кино, в рекламе, играл в театре, я имела представление о том, что если это пойдет, то хорошо бы соблюдать какую-то периодичность выпуска роликов. Потому что один ролик — это не тест. Тест — это месяц. И вот я сделала себе восемь роликов, по четыре ролика на месяц. Я решила, что посмотрю, как будет идти и где-то уже через месяц пойму, какой результат и продолжу. У меня будет задел — фора, чтобы я смогла сделать что-то еще и процесс не встал. Да, это стратегия, но это была стратегия такая: да-да, нет-нет. Но с умом. Я благодарна себе, что я смогла без поддержки, самостоятельно это сделать.

Поначалу я пела какие-то песни мужу, но не увидев его реакции какой-то, которой ждала, я перестала это делать. И вообще ничего не показывала. И он, как и остальные, видел мои ролики только в момент, когда я их публиковала, и для всех это была новость какая-то. А потом стало очевидно, что это имеет успех, да и я как-то сама оживаю от этого. Плюс я поначалу не тратила на это каких-то денег, большое количество. Ну я тратила на студию, потому что не могла дома снимать, но это было совсем не дорого. Я брала камеру у моих родителей, снимала. А потом я уже поняла, что не справляюсь со всем объемом одна. И ко мне прилетел первый рекламный заказ — а он прилетел довольно быстро, месяца через три-четыре. Я рекламировала Chocopie — так не много — не мало. Сделала песню для них. Деньги были небольшие — на данный момент я понимаю, что совсем не большие — но это были первые деньги, заработанные в этой истории, и я смогла позволить себе взять монтажера. Сначала я приглашала его, когда — вот просто не справляюсь, зашиваюсь! Отправляю ему ролик, он монтирует. Потом он же предложил мне помочь со съемкой. И так мы начали работать. А сейчас Антон Думчев — моя правая рука, мой монтажер, мой оператор. И человек, с которым я генерирую какие-то идеи. Мы с ним работаем уже три года, то есть официально — он часть моей команды. И тогда, естественно, особенно, когда уже начались какие-то периодические заработки, стало понятно, что это работает. И в принципе, я вообще за то, что твой успех должен измеряться в деньгах. Потому что больше нет физического эквивалента твоей успешности, только деньги. И это не какой-то цинизм или что-то еще, это нормально абсолютно.

То, что я вынесла за свою предыдущую жизнь до проекта «Чудо-Люда» — это то, что делать что-то в стол я больше не хочу. Делать что-то, какие-то домашние радости, которые не приносят тебе деньги, я не хочу. Вот эта история вся, про то, что я повесила картины дома и дома всем они очень нравятся, но никто их не покупает, никому они на фиг не нужны — ну не знаю… я не за такое творчество. Я считаю, что творчество — это для людей. А если творчество успешно, то успех должен измеряться деньгами. Поэтому, естественно, когда мой блог стал приносить мне деньги и хорошие деньги, я увидела перспективу. И просчитала примерно, что если я буду продолжать в том же духе, то я буду зарабатывать столько-то. И конечно, у меня стало еще больше энтузиазма. А сейчас для всех это респект и уважение. И это восхищение ежедневное тем, что я делаю и тем, каких успехов я достигаю.
Людмила Светлова — актриса театра и кино, певица, автор — песенник, блогер, создатель юмористического проекта «Чудо-Люда», финалист шоу «Мастер смеха» и резидент «Шоу выходного дня» на канале СТС, мама двоих детей.
— Сложно было записывать первые видео с двумя маленькими детьми?
— Снимать с детьми в начале было очень сложно, безусловно. Но у меня было огромное желание начать это делать. И я находила такую возможность: договаривалась с мамой, которая приезжала посидеть с детьми. Я отъезжала на студию, снимала один или два ролика, сколько успевала. Моя мама мне очень помогала в этом вопросе. До этого я говорила, что в целом никто не поддержал, но, наверное, муж не очень поддержал эту историю: он не понял, не увидел в этом чего-то. А мама, она всегда вот настолько меня поддерживала во всем абсолютно, даже в самых странных авантюрах. И вот в этой истории, да, она не выражала какого-то безумного энтузиазма — давай-давай! — она просто понимала и с уважением относилась к моему выбору, к моей идее. И какие-то ролики она даже снимала вместе со мной, и это было очень трогательно, очень приятно, она приезжала со мной на студию. Потому что было сложно настраивать фокус на самой себе. Ты сидишь перед камерой и тебе нужно нажать на «Rec» и нужно, чтобы камера сфокусировалась. А она фокусируется на пустом стуле! И попасть в фокус было очень сложно. Короче, много было геморроя из-за того, что я снимала одна и монтировала одна… Ну, в общем, это было веселое время.

Да, было сложно, но повторю, что когда идея и цель сильны, ты находишь возможность. Лечь в пять утра, встать в шесть утра. Ты находишь возможность, с кем-то оставить детей и реализовать то, что тебе интересно реализовать. И это как-раз пример того, что даже в декрете, в глубочайшем абсолютно декрете, можно создавать.
— Вы активно привлекаете детей к своему проекту. Они растут на глазах зрителей — и физически, и как актеры. Оба очень талантливые! Это у них природное или Вы с ними работаете?
— Честно говоря, сейчас я уже в меньше степени привлекаю моих детей. Даже не знаю, почему так происходит. Безусловно, они талантливы очень. Но они уже не маленькие, они уже понимают, что происходит, они понимают, что они говорят. Ведь в каких-то роликах — особенно в тех, в которых Аглая участвует — да, она понимала, что она говорила, но половина слов ей были незнакомы. А сейчас мне хочется больше осознанности от них, мне не хочется, чтобы они действовали, как какие-то натасканные обезьянки, которые делают просто то, что им сказали. То есть мне такой формат больше не интересен. Поэтому сейчас я вижу, что моему сыну, например, ему интересно! Первый раз, то есть, когда он пошел в школу, в первый класс, это было так, не особо. А сейчас, во втором классе, он осознает, что я известный блогер, многие его одноклассники меня знают, меня смотрят, потому что у них есть страницы в социальных сетях, они в них допущены. Мои дети не допущены ни до чего, ни до TikTok, ни до Like. И в этом году он уже осознанно изъявляет желание, говорит: «Мама, я хочу, чтобы ты меня привлекала к съемкам. Я хочу тоже быть блогером. Я хочу, мне это интересно, это круто». Потому что сейчас — это очень круто быть блогером, вести свой блог. Сейчас почти у каждого школьника есть страничка на TikTok, где он что-то там пыжится снимает и т. д. И я понимаю, что оградить сына от этого я не хочу, не могу. Пока соцсети под запретом — я пока не тороплюсь заводить для детей личные страницы. Я посмотрела, что там показывают детям в приложении Like — это как TikTok, только для детей — это какой-то кошмар, это днище абсолютное. И я считаю, что он пока не может отделить днище от чего-то нормального и осознанно не смотреть это. А сейчас происходит формирование его личности, его вкусов и всего остального. Поэтому, нет. Насколько я смогу удерживать его от этой истории, я буду удерживать. Но это не мешает мне создавать приличный достойный контент с моим сыном. И я хочу как-то поговорить с ним, придумать какой-то формат. И даже если будет у него какая-то страница, это будет страница, которую буду вести я. И на которой мы с ним вместе будем придумывать, что делать, что снимать. То есть бесконтрольно это не будет, безусловно. Но повторю, для меня сейчас уже не возможна та форма работы с ними, когда они просто бездумно повторяют то, что я им говорю. Потому что оба умнейших существа. Более того, для последнего ролика, который я снимала с Аглаей, я написала сценарий — ну как обычно: такой прикольный, смешной. Она начинает его говорить и не прикольно вообще… Мы сняли по сценарию весь ролик. Это был ролик про мальчика, который ей нравится в садике: что никто с ней целоваться не хочет. То есть до этого был снят другой ролик с текстом мной написанным. И я поняла, что ее это не зажигает вообще никак, что мои слова больше не работают для нее, она не может органично их произносить. И я говорю: «Слушай, а давай сейчас просто я тебе вопросы какие-то позадаю, а ты просто от себя ответишь на эти вопросы, как ты хочешь». И получилось то, что получилось — обалденный ролик, где она рассказывает, что нужно мальчиков подманить игрой в мертвую принцессу, чтобы они тебя поцеловали. Но это же гениально! Это же ее слова: я просто спрашивала, она мне отвечала. И это было потрясающе, просто потрясающе! И сейчас, если делать с ними какой-то формат, я буду делать что-то такое, чтобы это от них шло.

Ну да, они талантливые, я ничего особо не делаю с ними. Аглая, я считаю, ребенок Индиго, просто потрясающий, с рождения такая. Тима сейчас занимается вокалом, Тима на фортепиано учится играть, немножко актерским мастерством занимается, но символически. Я пока не могу найти такую форму и место, где будут хорошо учить детей, где не будет штампов каких-то, не будет наигрыша какого-то этого дурацкого, детского. Я не тороплюсь, вот правда, затаскивать в профессию моих детей. Я считаю, если они в детстве не поснимаются, не поиграют, в этом ничего страшного нет. Зато они сохранят психику. И к моменту осознанного выбора своей профессии, они еще успеют наиграться. Я против снимающихся детей, я видела, как это происходит, я знаю. Я не очень этого хочу.
— О других членах семьи — о муже и свекрови. У Вас много роликов с этими «персонажами». Обговариваете ли Вы с ними свои идеи заранее?
— Были попытки, скажем, как-то заставить меня согласовывать какие-то истории с условными персонажами. Я спросила мою маму, например: «Ты не против, если появится в роликах некое упоминание мамы? Но это будешь не ты, это ролевая модель семьи: мама, папа, свекровь, дети и т. д». То есть не нужно понимать, что я говорю про конкретных людей, я не говорю про конкретных людей. Но поначалу были у меня какие-то опасения. Я даже свекрови моей звонила перед тем, как опубликовать какой-то ролик и каждый раз говорила ей: «Это я не про Вас!» А потом я перестала это делать, потому что… ну это какой-то детский сад. То есть очевидно, что это просто образ. Никакого отношения к реальным людям это не имеет, никакого. Потому что если я буду переживать за то, кто что подумает, это очень будет сковывать мои движения. Если не будет роликов с мужем, со свекровью, каких-то выражений в сторону детей — ну о чем мне говорить тогда? Про подруг у меня куча роликов, что же теперь каждая подруга будет обижаться — «Ты это что, про меня?»

С одной стороны всем хочется сказать: «Ребят, много чести, что я снимаю ролики про вас!» У меня, как у писателя, как у создателя достаточно много фантазии, чтобы придумать что-то, что не связано с реальными людьми. Это вообще никогда не связано с реальными людьми. У меня идеальная свекровь. Которая никогда не компостирует мозг моему мужу, которая прекрасно ко мне относится — святая свекровь, понимаете? Однако, я знаю, что у женщин эта история бывает очень острая. И тема свекрови в таком виде у меня присутствует, потому что я это понимаю. У меня очень много близких подруг и их боль — эта моя боль. Это тот случай, когда это не моя проблема, у меня нет проблемы вообще с этим. Но это проблема многих людей, и я очень хорошо ее понимаю. Потому что, в том числе, я сама будущая свекровь, и я понимаю, откуда ноги растут. Я уже ненавижу свою невестку! (Смеется.) Хоть наверняка она там сейчас где-то ходит во второй класс, но я к ней уже предвзято отношусь. Нет, у меня абсолютно выдуманные образы, и меня окружают адекватные люди, которые, надеюсь, понимают, что это так.
— Вернемся к «Мастеру смеха». Страшно ли было выходить на большую сцену после «домашней киностудии»?
— Ну на самом деле, «Мастер смеха» — это не первое шоу, в котором я участвовала и поэтому туда выходить было не страшно. Во-первых, у меня большой сценический опыт: я пела и много играла в московских мюзиклах и там залы были ого-го! Это не киностудия. Это реальный спектакль, где, если ты лажанешь, то ничего переснимать не будут, понимаете? А первым шоу было «Шоу выходного дня» на канале СТС. Мы снимали два сезона и уже после этого, где-то через год, появилось шоу «Мастер смеха». Поэтому нет, там никакого особого стресса не было.

В первом шоу у меня был стресс, я переживала, было очень необычно, давно забытое такое чувство. Но когда ты переступаешь порог сцены… Вот ты стоишь за кулисами, и тебе так страшно — я передать не могу — что аж немеет все у тебя. И ты не можешь поверить, что ты сейчас выйдешь туда. Ты не можешь поверить, что твоя нога — твоя родная нога! — сейчас предаст тебя таким образом, что наступит и пойдет туда, понимаете? Так тебе страшно! И вдруг ты начинаешь идти. И как только ты делаешь первый шаг и идешь к микрофону, все — дальше все уже происходит, как в тумане, дальше начинают работать твои навыки. То есть ты в обмороке лежишь внутри, условно говоря, а твоя машина работает. И в этот момент включаются все твои наработки, которые ты сделал за всю свою жизнь. И если ты чего-то стоишь, то эта система сработает на автопилоте, даже если ты лежишь в полуобморочном состоянии внутри себя.

И это очень важный момент — проверка сценой. Потому что на сцене ты уже ничего не можешь поменять в себе, вот в чем штука. Ты не можешь стать более профессиональной, ты не можешь собраться и гениально спеть, ты показываешь ровно то, чему ты научился, не больше — не меньше. И если ты это умеешь делать классно, даже если тебе очень страшно, ты покажешь хороший результат.
— А как пришла идея первого сольного концерта?
— Честно сказать, я долго думала. У меня давно была идея каких-то живых выступлений, но я не знала, как мне выразить это: что это должно быть? Понятно, что я могу дописать свои песни до полного формата и выйти с этим петь концерты. Но так же мне хотелось оставить некую разговорную форму тоже, чтобы с людьми разговаривать, не только петь. Потому что петь такие странные песни без какой-то преамбулы, это… ну это что-то стремное. И я не могла долго форму найти какую-то. А потом я попала на концерт к моей подруге поэтессе Юлии Соломоновой, где она и говорила — читала стихи — и пела. Я увидела этот формат и поняла: это то, что нужно! Я взяла время на то, чтобы подумать, и у меня родился подобный формат — формат музыкального стендапа, где я разговариваю, я готовлю людей к песне, которая сейчас прозвучит, мы смеемся над этим, а дальше идет песня. В этом случае, именно в такой последовательности, это звучит максимально идеально и максимально здорово. То есть этот формат — прекрасный. Поэтому такое вдохновение от чужого опыта очень мне помогло.
— Вы выступаете с мужским коллективом музыкантов. Смеются ли они во время репетиций? А бывает ли такое, что они Вам говорят, что даже и не подозревали, что у молодой мамы столько трудностей?
— У меня замечательные музыканты, и почти всех я знаю много лет — с некоторыми работаю уже 20 лет. Это музыканты, с которыми я пела джаз. У меня был период в жизни — большой очень, плодотворный, счастливый, — когда я выступала на джазовых площадках в Москве, ездила на выступления в другие города. И это именно те ребята, с которыми мне не страшно ничего, которые знают меня непопулярную, неизвестную, просо Люсю. С которыми я могу говорить о чем угодно, шутить о чем угодно. С этими же ребятами я реализовывала свой авторский проект еще до Чудо-Люды, когда я пела свои песни, не юмористические. Поэтому это «мои люди», с которыми мне максимально комфортно и поэтому нет ощущения, что они мужчины, а я — женщина. Мы настолько близкие люди, что в этом смысле дискомфорта вообще никакого нет.

Но и надо сказать, что мои песни на концертах и мои ролики, они не только про материнство. Возможно, материнство это настолько яркая история, что все на ней заостряют внимание. На самом деле, на моих концертах очень много песен, не связанных с материнством. А связанных с какой-то женской тематикой, связанных с отношениями между мужчиной и женщиной, с любовью, с сексом, какими-то другими моментами. Большинство ребят, почти все, кто со мной работает, это люди, у которых дети, это многодетные отцы, и они прекрасно понимают все это. И, будучи музыкантами, очень тонко чувствующими людьми, они прекрасные отцы, которые своими детьми занимаются, с ними сидят, которые берут большую часть воспитания своих детей на себя. Поэтому они смеются точно так же над этим, потому что очень хорошо это понимают.
— Вообще юмор на самом деле сложнейший жанр! Здесь так важно не перегнуть палку. Как Вам удается придерживаться золотой середины?
— Это правда — юмор штука тонкая. Знаете, я ориентируюсь только на себя. Вообще, мне кажется, начиная любое дело, ты должен ориентироваться на себя. Потому что кто, как не ты может стать мерилом того, что допустимо, а что не допустимо? У меня есть какое-то понимание того, что я не приемлю, когда я слушаю чей-то юмор, мне не нравится это, это не допустимо для меня. И поэтому, наверное, мое воспитание, мое понимание каких-то моментов этических, моральных моментов, все это вместе выражается в то, что мой юмор такой. Такой, в котором не будет откровенного мата, в котором не будет каких-то оскорблений, унижений, в котором не будет каких-то моментов, которые, действительно, «слишком». Я уверена, что юмор, он вообще может быть без этого. То есть можно заставить человека смеяться не только, когда ты через слово говоришь какие-то матерные слова или когда ты пыжишься и выглядишь нелепо абсолютно. Да, это сложнее и надо понимать, что охват такого юмора, он гораздо меньше, чем охват юмора, который ниже плинтуса.

Но я понимаю зато, какая у меня аудитория. Аудитория людей очень похожих на меня: людей интеллигентных, людей с образованием, людей воспитанных, людей с самоуважением и с уважением к другим. И это классно. Да, таких людей в мире вообще не так много и гораздо меньше, чем людей, которые любят какой-то подзаборный юмор про гениталии и все остальное. Ну, ок! Такой юмор, наверное, тоже должен быть, потому что покупателей на него огромное количество. Но у меня другой юмор и другая аудитория, которую я очень люблю и уважаю.
Людмила Светлова — финалист шоу «Мастер смеха» и резидент «Шоу выходного дня» на канале СТС
— Планируете ли Вы возвращаться в театр, оперетту или кино, обращаться к другим жанрам? Или Чудо-Люда затянула?
— Я очень хочу сниматься в кино, у меня был большой опыт до моего первого декрета. Более того, даже с большущим животом я тоже продолжала сниматься. Последний сериал, в котором я снималась — это «Дневник доктора Зайцевой», о котором я уже говорила. И я очень хочу — и в этом году это одна из моих целей — заняться плотно этой историей. То есть найти себе агента, заявить о своем желании сниматься в кино, мне очень это интересно. И пожалуй, это даже более интересно, чем театр. Если вдруг меня занесет каким-то образом в театр, будет какое-то предложение интересное, я с удовольствием соглашусь. Потому что, конечно, это особенный мир, особенная атмосфера. И это другое нежели кино — здесь и сейчас, эмоция, которая не повторится больше никогда, которая запечатлится только в глазах твоего зрителя, и ты не сможешь заново это пересмотреть. Это потрясающе! Но сейчас задачи такой не стоит у меня. То есть пойти куда-то в театр на общих основаниях, проходить весь путь — это, наверное, даже нереально. Скорее это будет какой-то антрепризный спектакль, куда меня позовут в моем статусе, меня, как Людмилу Светлову, как популярную актрису, блогера, певицу и т. д. Если это будет хороший материал я, наверное, не откажусь.

Но в приоритете у меня сейчас кино и в приоритете у меня сейчас музыкальная карьера, не связанная с юмором. Потому что я очень долгое время писала песни — не смешные песни — красивые, лирические, драматические и во мне этого очень много. И сейчас у меня есть аудитория, которой я могу показывать себя не только как Чудо-Люду, но и как Людмилу Светлову, как человека с классным голосом, который умеет писать не только смешные песни, но и красивые, душевные, танцевальные, задорные, современные. И сейчас я готовлю альбом, который почти закончен и ищу форму того, как эту историю начать людям рассказывать, в каком образе мне предстать перед людьми, какой вид будет у этого совершенно другого проекта — абсолютно не связанного с юмором. И в этом году я с этим проектом выйду к моей аудитории и, надеюсь, это не ограничится только теми людьми, которые подписаны на меня. Надеюсь, это выйдет за рамки моего блога, что это будет полноценная музыкальная история, и я заявлю о себе, как о полноценном музыкальном артисте.
— А какую роль Вы бы мечтали исполнить? Из классической литературы.
— Из классической литературы меня привлекает — и я даже играла такой отрывок в театральном институте — Маргарита из «Мастера и Маргариты». Очень мне нравится эта роль, она какая-то невероятная совершенно. Ну и вообще я бы хотела попробовать себя в кино в юморе. Я не так много снималась в юмористических каких-то историях: кино и сериалах, — очень много было драматических всяких ролей. Я люблю например жанр детектива очень. И думаю, что я была бы хороша в этом: сделать какой-то очень интересный, выпуклый, необычный образ а-ля образ как в сериале «Менталист», где с улыбкой, с юмором парень — очаровательный мужчина — разгадывает преступления, очень это филигранно и интересно. Наверное, если говорить про жанр, то мне интересен такой жанр. Ну и драматические роли. На самом деле, все зависит от материала. Если материал будет интересным, то можно взяться вообще за что угодно: хоть за мыльную оперу, хоть за боевик — почему нет? Вообще легко.

А в классической литературе на самом деле много ярких женских ролей. Анну Каренину, наверное, я бы не хотела играть, мне она не близка. Я бы смогла, наверное, актерски это сделать! Но если говорить про судьбу, которая там описывается, наверное, это не совсем мне понятно. И это была бы роль на сопротивление, как, может быть, для многих женщин. Да в принципе я бы Гамлета сыграла! Гамлет мне очень интересен. Я бы сказала даже, что мужских ролей гораздо больше интересных я бы выбрала для себя, нежели женских. Мужские роли обычно очень объемные, очень глубокие. Из женских ролей — Жанна Д’Арк мне нравится. Мне нравятся сильные личности, такие неоднозначные, но, безусловно, цельные натуры.
— Можно ли сказать, что материнство для Вас это, в каком-то смысле, тоже роль?
— Ну да, материнство — это, в каком-то смысле, тоже роль, конечно! И возвращаясь к тому, что я уже говорила про людей, которые ныряют в это и абсолютно стираются с лица Земли, про женщин, которые полностью посвящают себя этой истории и перестают себя отделять от своих детей и от материнства своего, — единственный вариант относиться к этому адекватно, это понимать, что материнство — одна из твоих ролей.

В принципе, мы все играем разные роли. И это доказано психологами и доказано людьми, которые занимаются изучением мозга. Мы все, безусловно, ведем себя по-разному, когда мы с разными людьми: с мужем, с подружками, с детьми. Мы включаем определенные настройки и действуем в этих настройках. Когда мы одни, сами по себе, ходим по квартире, ковыряем в носу — это вообще другая история. С нашими родителями мы тоже другие. И это не лицемерие, не то, что мы надеваем на себя какие-то маски, это нормально. Иначе можно сойти с ума. Ты не можешь быть со всеми одинаковым, это невозможно. И поэтому материнство — это одна из твоих функций, одна из твоих ролей, которую ты играешь и ты можешь сделать себе абсолютно любого персонажа, ты можешь быть любой в этом материнстве. Как ты можешь быть любой в отношениях со своим мужчиной. Есть ты, и ты многогранна. И это одна из твоих граней, но не все. И важно понимать, что ни с мужем это не все, ни с детьми, ни с подругами — ты гораздо больше. И мы сами можем решить, какими мы будем: то есть — что я за мать? Я абсолютно уверена, что эти настройки — вот какая я, когда я надеваю на себя эту одежду, образно? — мы выбираем сами. Какая я — вот такая, такая, такая. Мы это можем решить, я уверена в этом абсолютно, что это решение. И каждый для себя решает, какой он. Мы, может быть, даже не осознаем, что мы принимаем эти решения, но мы их принимаем. И в наших силах настройки эти поменять, но это возможно только, если мы осознанны в каждой конкретной своей роли.
— О ролях и настройках! У Вас есть серия роликов о разных типах мам: мамы на детской площадке, мамы на утреннике и т. д. А Вы какой тип мамы по жизни?
— Я думаю, что я «мама-лучший друг», мне хочется в это верить. По крайней мере, я делаю все, чтобы мои дети понимали, что я всегда буду на их стороне. Я хочу верить, что я тип мамы, которая адекватна. И тип мамы с хорошей долей пофигизма. Потому что иначе можно сойти с ума. Сумасшедшая мама никому не нужна. Это губительно: и для папы, и для мамы, и для детей, и вообще для всей жизни. Поэтому мне хочется верить, что я такая. И я делаю все, чтобы мои дети это почувствовали. И мне кажется, только в таких отношениях у тебя есть шанс, что в какие-то сложные моменты твой ребенок придет к тебе, а не пойдет куда-то к другу во двор спрашивать, что такое презерватив или почему нельзя употреблять наркотики и что это такое вообще или еще о чем-то. Я счастлива, что мне удается. Мы это поймем в переходный возраст детей: в 12−13 лет. Я очень надеюсь, что к этому моменту не будет сомнений, что дети действительно обратятся ко мне по любому абсолютно вопросу. Даже если они сделали что-то нехорошее, они не будут бояться, что я их стану осуждать. Для меня это очень важно. Потому что у меня с мамой так же. То есть я всегда могу к ней обратиться, даже если что-то очень неприятное произошло и даже, если я в этой ситуации не хороша — вообще не хороша! Но я понимаю, что если я приду, я не получу первым делом в ответ, что я не хороша, что за лажу я такую сотворила. Я знаю, что этот человек будет нейтрален, он сможет оказать мне поддержку.

Потому что… ну, а кто, если не мама? Даже, если ты сделал что-то ужасное, ты должен знать, что у тебя есть человек, к которому ты придешь и который тебя поддержит даже в этой ситуации. Я считаю, что это высший пилотаж. И мне очень хочется верить, что мои дети это чувствуют, и у меня получается быть такой.
— Сложно быть мамой-звездой? Учителя и воспитатели детей знают, что Вы Чудо-Люда? А люди на улице узнают? Как реагируют?
— Знаете, есть у этого и плюсы, есть и минусы. Но я перестала анализировать, знают люди, кто я такая или не знают. В большей степени, знают меня. Но я стараюсь об этом не думать, потому что тогда ты начинаешь все время держать мину, все время ты должен соответствовать некому образу, некоего популярного человека, и это тоже накладывает определенный отпечаток. Ну кто-то из учителей подписан на меня. И если какая-то происходит ситуация с учителями…

Например, у меня есть очень яркий ролик, где учитель говорит маме, что вот: «Ваш сын такой-то, из него ничего не получится» и т. д. В первом классе был момент, когда моему сыну так говорили. Но не так, что прямо из него ничего не получится. Но он плохо себя вел: правда, ему было очень сложно в первом классе. И я понимала, что у учителя происходит уже такое формирование отношения к нему определенное: что он неуспевающий мальчик, мальчик проблемный, мальчик непослушный, мальчик, у которого не все гладко, который хулиганит или что-то еще. И когда я это почувствовала, меня это так задело, знаете, очень сильно! И я, понимая, что на меня подписаны люди, что скорее всего меня посмотрит учитель — и не один, наверное — я сделала этот ролик, где в конце я поворачиваюсь к учителю, хватаю за шкирман его, трясу и говорю: «Не смейте так с моим сыном поступать!» Рискованно это было? Я не знаю. Но я понимала, что я должна сделать такой ролик, я должна этим самым дать понять… (Смеется.) Какую-то позицию этим высказать. И этот ролик очень здорово зашел и получил огромное количество поддержки от других матерей. И у меня получилось, в целом, так деликатно и аргументированно выразить свою мысль. Я не знаю, как это подействовало на учителей сына, но мне было важно высказаться. И мне было все-равно, что подумает учитель. Если подумает то, что я заложила в это, так и прекрасно. Ну, а в принципе, да, на меня смотрят. Кто-то ко мне подходит, кто самый смелый, просят автограф или сфотографироваться со мной. Кто-то меня снимает исподтишка. Кто-то меня обсуждает, когда я иду где-то, показывает пальцем. Ну это такая вот сторона, если ты популярен. Я с этим уже смирилась. Но мне приятно это — в адекватном проявлении, мне это, безусловно, приятно.
— 2020 год Вы завершили песней «Please Дуй»: «2:0, 2:0, но не в мою пользу». Что для Вас лично было самым сложным в прошлом году? Приходилось ли отменять концерты?
— Да, год был очень непростой. Но на самом деле, я считаю, что я неплохо с ним справилась. По крайней мере, что касается моей работы, она практически не встала. Ну кроме концертов, которые у нас, к сожалению, завершились — последний был в феврале, год назад, в Нижнем Новгороде. В этом смысле, да, это было очень обидно. Потому что мы такой разгон взяли: уже спланировали концерты и в Питере, и в Самаре, и в Казани. У нас было там много всего: куча активностей, связанных с концертами, и все это не сложилось. Но мне удалось наладить процесс таким образом, чтобы все-таки продолжать делать ролики, продолжать зарабатывать даже в этой ситуации. И параллельно шел какой-то такой очень важный процесс переосмысления. Потому что я давно уже должна была сделать level up, о чем я уже говорила. И пандемия явилась тем каким-то таким индикатором, который дал толчок к перемене формата, к перемене понимания того, что я хочу делать, и что я хочу поменять. И я призналась, что мне надоело делать то, как я это делала до сих пор, потому что, ну правда, прошло три года и это такая итерация. Часто три года это завершение какого-то процесса и нужно дальше что-то делать, безусловно, нужно дальше расти. И вот этот карантин, он, конечно, дал возможность очень много думать и чувствовать себя и понимать, чего я хочу на самом деле. Понимать, насколько жизнь переменчива, понимать, насколько она скоротечна, насколько иллюзорно это «завтра» — насколько в этом нет никакой уверенности. И нужно осуществлять свои мечты уже сегодня, потому что «завтра» может не наступить или оно может быть вот таким, когда ты заперт дома и у тебя ничего нет. И ты не должен останавливаться ни в этот момент и никогда вообще. И из карантина я вышла с каким-то новым ощущением. И именно сейчас, в данный момент, я реализую те идеи и те мысли, которые пришли мне в голову во время карантина, в которых я призналась себе. И сейчас я на пороге больших перемен — большущих перемен! — которые я уже реализую вовсю. Было непросто, но было классно. И было очень полезно, очень!
— И тем не менее, не смотря ни на что, Вы продолжали снимать и выкладывать ролики, нашли силы шутить! Это было сложно, учитывая непростые обстоятельства?
— Да, это было очень непросто, то есть в этот момент продолжать выкладывать ролики — это был такой вызов себе. Я помню хорошо, что ты просыпаешься и тебе ничего не хочется, и ты настолько в депрессии находишься в какой-то невероятной. А еще обучение детей онлайн. Двоих детей. И ты сидишь на даче, на такой, знаете, не а-ля коттедж красивый, а на такой нашей советской даче. Но слава Богу, там была посудомоечная машина и стиральная машина и душ с туалетом — это уже было колоссально. Но в целом, это небольшое пространство и ты там находишься. Слава Богу, что такое место было! Но это было все непривычно очень и было непросто. Было непросто и в отношениях в тот момент. Было непросто и с детьми. Но эта надобность в том, чтобы делать юмор — она тоже спасала. Она спасала и вытаскивала тебя каждый раз из этого, у тебя не было шансов провалиться и лежать. Тебе нужно было делать смешное что-то и вот ты делала. Ну то есть, я говорила о том, что происходило со мной в этот момент: как непросто мне дома с детьми, что у меня внутри, какие я испытываю чувства и т. д.

Это было действительно вызовом для меня. Шутить в этот момент было колоссально тяжело, очень тяжело, это было последнее, что хотелось делать, но я это делала. И во многом из-за этого мое дело не стояло. И во многом, наверное, из-за того, что я шутила, мне удавалось легче пережить то, что со мной происходило. И, надеюсь, я поддерживала тем самым людей, которым тоже было сложно в этот период.
— Конечно! Спасибо, что были с нами в это сложное время. Какие у Вас еще планы на 2021 год? Кроме тех, о которых Вы уже рассказали.
— Планов много на 21-ый год. Кроме того, чтобы заявить о себе как о музыкальном артисте — и уже практически вся работа сделана: написаны классные песни, просто потрясные! Да, предстоит большой труд, неведомый путь, который я не проходила раньше никогда. Абсолютно новый виток, новое направление. Я иду в него, понимая, что может получится, а может не получится. Это вообще идеальное состояние. Когда ты начинаешь что-то делать, ты должен понимать две стороны: что может получится, а может не получится, — и идти все-равно туда! Без каких-то иллюзий. Но попробовать я должна, потому что это моя мечта и я должна попытаться ее осуществить.

Так же планы на кино, о которых я уже говорила — очень хочу и сделаю все возможное, чтобы начать ходить на кастинги, на пробы, чтобы заявить о моем желании Вселенной, людям в кино-индустрии, что я хочу продолжить сниматься в кино. Так же в планах покорение TikTok. Уже сейчас я начала это делать активно, у меня почти 800 тысяч подписчиков. И акцент я сейчас делаю на TikTok. Потому что считаю, что это сейчас максимально перспективная площадка. И, к сожалению к огромному, прежняя площадка уже не дает мне как автору таких возможностей, как давала раньше. Чтобы твой ролик зашел, чтобы его увидело максимальное количество людей, тебе нужно вкладывать какие-то деньги в это, чтобы расти тебе нужно вкладывать деньги. То есть настолько закрутили гайки, что уже желания какого-то что-то создавать для этой платформы очень мало осталось. А в TikTok сейчас аудитория уже подросла, сейчас там не только дети, сейчас там поколение постарше: 25−35 лет, как-раз те, для которых я создаю мой контент. Но и там, конечно, тебя, как автора — если ты молодец — тебя так вознаграждают колоссально просмотрами. И плюс, конечно, перспектива сейчас за этой площадкой. И у меня планы вырастить блог в TikTok до, минимум, пяти миллионов за ближайший год, а в идеале — до десяти миллионов. Я уверена, что это возможно. Это очень интересно, это абсолютно другая платформа, это абсолютно другой формат, все совершенно другое: более динамичное, более легкое, веселое, менее грузное, более расслабленное, не напряжное и это очень привлекает.

И в этом году главный мой проект внутрисемейный — мы переезжаем в новую квартиру. Сейчас начинаем делать там ремонт, это тоже такой вызов очень интересный и тоже, скорее всего, весь год будет посвящен, плюс-минус, ремонту, обустройству, и, в лучшем случае, только в сентябре мы заедем, а скорее — в октябре. Но это тоже очень интересная такая внутрисемейная история, которая очень греет. И как раз столько мотивации работать, открывать новые направления.

Нужно двигаться дальше, развивать другие направления, чтобы яйца в одной корзине у тебя не лежали. Поэтому год, я предвкушаю, будет классным! По крайней мере, планов очень много. Уже многое из этого реализовано и просто нужно продолжать делать-делать-делать. Потому что, в принципе, любой результат достигается только тогда, когда ты что? Делаешь! Делаешь, делаешь, делаешь. Только так это работает.
— Пусть все Ваши планы осуществятся! Будем с нетерпением ждать новостей!
Понравилась статья?